Эвелина Мешкова
Сотрудник уголовного розыска
художественно-документальная проза

Посвящается 55-летию со дня героической обороны Севастополя.

"Я славлю всех живых и павших
сынов, милиция, твоих"
Николай Криванчиков

Компьютерный набор и верстка выполнены в редакции газеты "Недвижимость Севастополя", т. (0692)455-868

ПОЧЕТНЫЙ РАБОТНИК РКМ

Фрол Николаевич Уваров поступил в органы милиции в 1922 году. Газета "Красный Крым" от 24 сентября 1922 года описывает наш город таким, каким он был в то время:

"Севастополь живет полной жизнью торгового города. Улицы Нахимовская, Большая Морская, Екатерининская заполнены жаждущими и алчущими, покупающими и продающими. Снуют импортеры и импортерчики, солидные заграничные купцы и мелкие мешочники, пытающиеся продать кое-что без вмешательства Внешторга. Около них увивается наше российское купечество. Здесь, в этом кольце, НЭП расцвел пышным цветом со всеми его атрибутами, желтухой, проституцией и пр.

Над всей этой накипью изотовской стихии живет трудовой Севастополь".

А жилось труженикам среди бандитизма, детской беспризорности и разрухи нелегко, и особенно эти годы были тяжкими для милиции. Находилось ее отделение на ул.Советской в доме №34. Здание было маленькое, неприглядное, условий для работы никаких. В комнате размещались по семь-восемь человек. За одним столом сидело по два сотрудника, на табуретках, стульев не было. Свет горел только до двух часов ночи. Автотранспортом милиция не располагала, обмундирование не выдавали, одеты были кто во что.

Оружие тоже у кого какое, у одного был наган без патронов, у другого патроны были, стрелять не из чего.

Но, несмотря на всевозможные трудности и голод, работники милиции вели беспощадную борьбу с уголовной преступностью и бандитизмом.

Между Севастополем и деревней Дуванкой, ныне Верхне-Садовое, орудовала шайка бандитов.

Уваров, Бржздетский, Растрепин, Чигирин и другие сотрудники милиции уголовного розыска в течение десяти суток в голод и холод вели наблюдение за дорогой.

Только на одиннадцатые сутки удалось установить, что уголовники скрываются на Корабельной стороне, за Малаховым курганом, в доме старой вдовы.

На тринадцатый день была проведена операция. Ночью бандитов арестовали. Их оказалось пять человек во главе с Ворониным Яковом Ивановичем, по кличке Яшка Чабан. Во время перестрелки был ранен главарь. Всех осудили к высшей мере наказания - расстрелу.

Но на этом бандитизм не прекратился, каждый день случалось что-то чрезвычайное.

На углу улицы Большой Морской и Нахимова находился Всероссийский кооперативный банк. В 1923 году, в марте, днем неизвестные вошли в здание банка. Было их четверо. Всем, находившимся в помещении, они приказали поднять руки вверх, один из налетчиков оборвал телефонный провод, другой забрал деньги из кассы, после чего преступники скрылись.

На следующий день поступили сведения о том, что на Северной стороне, в кофейне ночевало четверо мужчин, приметы которых схожи с приметами воров, ограбивших "Всекобанк".

Они были вооружены, выдавали себя за скотопромышленников и собирались выехать подводой в Бахчисарай.

Оперативные сотрудники уголовного розыска во главе с Фролом Уваровым решили брать подозреваемых. За Северной стороной по шоссейной дороге они остановили одну из своих подвод, сняли заднее колесо и, чтобы не вызвать подозрения, занялись починкой.

Когда подвода с преступниками поравнялась с ними, началась операция по захвату.

"Скотопромышленников" мгновенно окружили и приказали поднять руки вверх. Бандиты оказали вооруженное сопротивление. В результате перестрелки двое из них были тяжело ранены. Не обошлось и без горьких потерь - был убит инспектор уголовного розыска, прекрасный человек Стефан Невинский.

Преступников арестовали. Главарем оказался Соболев, кроме него в банду входил Савченко и два брата Антон и Трофим Шпуряки.

Суд приговорил всех к высшей мере наказания.

В 1935 году Фрол Николаевич Уваров был назначен начальником уголовного розыска. Однажды ему позвонили по телефону и сообщили, что при чистке общественной уборной на Южном базаре обнаружен расчлененный труп без головы неизвестного гражданина.

Судебная экспертиза установила, что труп принадлежал мужчине и убийство совершено не менее месяца назад.

Подняли материалы о без вести пропавших - за последний месяц заявлений с просьбой о розыске в милицию не поступало.

Но помог случай. Однажды к Фролу Николаевичу Уварову подошел на улице Христофор Шмитке, хорошо знакомый с детства, жил он на Зеленой горке по улице Кондикморской. Шмитке стал жаловаться Уварову на свою мачеху, говорил, что она выгоняет его с семьей из родительского дома.

"После смерти отца, - рассказывал Христофор, - мачеха сошлась с другим человеком, который работал дрогалем в артели. По словам мачехи, новый муж, Петров, обокрал ее и скрылся месяц тому назад".

Разговор с Христофоровым насторожил Уварова, и он решил проверить сведения о Петрове по месту работы.

Оказалось, что Петров не получил в артели расчета и полагающихся ему денег, шестисот рублей зарплаты.

Стали собирать сведения о гражданке Шмитке. Узнали, что она занимается резкой и кастрацией свиней. Это навело на мысль о том, что она способна убить сожителя.

При обыске на чердаке дома были обнаружены паспорт и другие документы Петрова, замурованные кирпичами.

После обыска Шмитке была арестована, долго отпиралась и все-таки созналась в зверском убийстве. Рассказала, как она расчленила труп и, завернув в клеенку, частями выносила в уборную на Южном базаре (ныне площадь Ревякина).

Старожилы Севастополя помнят громкий судебный процесс, проходивший несколько дней в ДКАФС.

Кроме борьбы с уголовными преступлениями работники милиции занимались воспитанием и трудоустройством беспризорных детей-сирот. В Севастополе на улице Гоголя был открыт ночлежный дом под названием "Баржом".

Ночлежный дом часто проверялся работниками милиции. Бывал там и Фрол Николаевич Уваров. Запомнился ему один подросток лет четырнадцати-пятнадцати по кличке "Москва двадцать". Он казался совершенно неисправимым, но Уварову все-таки удалось устроить его в севастопольский детдом.

Спустя годы Фрол Николаевич Уваров какое-то время работал начальником уголовного розыска в г. Керчи. Однажды, когда он шел по улице, рядом остановилась легковая машина и Уварова кто-то окликнул. Из машины вышел человек и представился: "Геннадий Иванов".

С трудом Фрол Николаевич узнал в нем подростка из ночлежного дома.

Геннадий получил соответствующее образование, работал заместителем директора завода имени Войкова, женился, растил двоих дочерей.

- Вот видите, - сказал Иванов Уварову, - забота ваша не прошла даром, человеком стал, спасибо вам за то, что не бросили меня в беде.

"Да, - подумал Фрол Николаевич, - это, наверное, и есть то, самое главное, ради которого стоит родиться, жить и работать не покладая рук".

В период героической обороны Севастополя Уваров еще раз встретился с Геннадием Ивановым. Он был в форме младшего лейтенанта. Как и в тот раз, Геннадий первым окликнул своего крестного отца и доложил, что направляется в свою часть после ранения.

Участника революции, гражданской и Отечественной войн, Почетного работника РКМ, посвятившего всю свою жизнь борьбе за обновление и очищение человеческих душ, севастопольская земля приняла в 1977 году, но память о Фроле Николаевиче Уварове, подполковнике МВД, жива и поныне.

СОТРУДНИК УГОЛОВНОГО РОЗЫСКА

Внешность его была далеко не ординарной: высокий, красивый лоб мыслителя, под сдвинутыми бровями глядели на свет умные строгие сосредоточенные глаза, просвечивающие, будто рентгеновскими лучами, каждого, кто встречался на его пути. Мужской, правильной формы рот, волевой подбородок дополняли общий облик, и даже нос, широкий и несколько выдвинутый вперед, не нарушал гармонии незаурядного лица.

Носил он каракулевую круглую кубанку, чуть сдвинутую на затылок, кожаную черную куртку, кожаные брюки-галифе и сапоги.

Митрофан Васильевич Резников был коренным севастопольцем. В ряды милиции поступил в 1924 году.

Шли третий год НЭПа и годы восстановления хозяйства, нарушенного в гражданскую войну. Время было тяжелое, борьба с остатками контрреволюции, бандитизмом, уголовной преступностью и детской беспризорностью. Редкая ночь проходила спокойно, да и днем дел хватало с избытком.

В те годы основным транспортом был конь. При управлении имелся конный завод милиции - три линейки в одну лошадь и две тачанки, запряженные парой лошадей. Самой грозной силой была автомашина "Фиат" с бортами, обшитыми матрацами, набитыми шерстью. Колеса на "Фиате" не имели резиновых надувных шин, а потому громыхали по булыжным дорогам на всю улицу. Севастопольцы невольно обращали внимание на милицейскую машину, оснащенную двумя пулеметами "Максим" и двумя ручными пулеметами "Льюис".

В это время шло восстановление здравниц на Южном берегу Крыма. На курорты ехали через Севастополь, а из Севастополя добирались в Ялту морем или на экипажах.

Было и акционерное общество Крымкурсо, которое располагало пассажирскими машинами марок "Форд" и "Фиат". Оно давало немалые доходы. Только с августа по ноябрь 1923 года общество получило пятнадцать тысяч рублей золотом чистой прибыли.

Однако ездить было небезопасно, так как уголовщины всех мастей хватало с избытком.

По заведенной традиции воровского мира уголовники строго распределялись по своим преступным категориям: воры-карманники, воры-домушники, медвежатники, взломщики, аферисты-мошенники, коты-альфонсы, состоящие на иждивении проституток, проститутки-хипесницы, совершающие кражи у своих клиентов, воры-майданщики - вокзальные. Все они пользовались воровским жаргоном.

В то время народным комиссариатом был издан словарь блатного языка, помогающий милиции в работе. Из него было ясно, что замок - это серьга, часы - бока, брюки - шкеры, ножик - перо.

В 1926-1927 гг., когда НЭП был в полном разгаре, преступность расцветала пышным цветом, увеличилось количество аферистов-мошенников.

Митрофану Васильевичу Резникову по долгу службы пришлось заняться одним из таких дел.

Появился в Севастополе подозрительный человек, доверенное лицо одной торговой фирмы из Харькова, который в то время был столицей Украины.

Надо сказать, что в Севастополе имелись частные магазины готового платья, мануфактуры и другие торговые фирмы. Резников узнал фамилию доверенного лица. Им оказался Похальский Давид.

Аферист имел доверенность от своих шефов, заверенную нотариусом. Пользуясь этим документом, он заключал договора на поставку товаров и получал по доверенности в виде уплаты аванса в счет поставок по 4 тысячи рублей. Для того времени это были большие деньги.

Остановился Похальский в гостинице "Франция". Резникову пришлось проверить документы всех приехавших в гостиницу. Документом тогда мог быть не обязательно паспорт, но и профсоюзный билет, и удостоверение личности, так как паспортная система стала вводиться в Севастополе только с 1934 года.

Проверяя документы Похальского Давида, Резников заметил на паспорте, в графе "фамилия, имя, отчество и год рождения" нарушение покрова бумаги. Рассмотрел он это через карманную лупу, которую носил всегда с собой.

Узнав у администратора, что жильца нет в номере, сотрудник угрозыска стал ожидать его.

Явился Похальский в 11 часов ночи. Резников позвонил в угрозыск и попросил прислать на помощь Масанова Александра. Вдвоем они поднялись в номер Похальского. Дверь открыл молодой, прилично одетый человек, чем-то похожий на Хлестакова из "Ревизора".

После того, как Резников показал разрешение на обыск, Похальский заволновался, стал ходить из угла в угол и возмущаться милицией, но когда было обнаружено еще один паспорт на другую фамилию и 3800 рублей, притих.

К расследованию присоединились и дактилоскописты. Один из них, Александр Джекноваров, сопоставив отпечатки пальцев, опознал Похальского под фамилией Барабана Исаака Лазаревича, шапочника, афериста, дважды судимого. Было проведено дознание.

Когда узнали нэпманы, как их провел аферист, только руками развели, ведь они дали ему восемь тысяч рублей в счет аванса, а он успел перевести эти деньги в другой город, о чем свидетельствовала квитанция, найденная Резниковым при аресте и обыске преступника.

Много сложных и запутанных дел раскрыл Резников Митрофан Васильевич, но три из них особенно запомнились ему.

СИНЯЯ СПИЧКА

Убийство в Делагардовой балке в Севастополе произошло в августе 1932 года.

Резников выехал на место преступления с экспертом Житомирским, дактилоскопистом Шулитой, сотрудниками уголовного розыска Борисом Тарелкиным, Георгием Васильевым и служебной собакой Альмой.

На месте происшествия они увидели труп женщины лет тридцати двух, совершенно раздетой. Она была убита трехгранным кинжалом прямо в сердце. Никаких документов при ней не было. Недалеко от места убийства были найдены окурок папиросы марки "Краевые" Ростовской табачной фабрики и недогоревшая спичка синего цвета.

Альма сразу взяла след преступника, ведущий в конец Делагардовой балки, подвела преследователей к пещере и залаяла. Когда отодвинули каменья, обнаружили одежду убитой. Документов и здесь не оказалось, но в маленьком карманчике жакета обнаружили билет Ленинградского театра оперы и балета, на котором стояла дата - июнь месяц. Вот и все сведения.

И все-таки можно было предположить, что убитая из Ленинграда или была там проездом.

Затем ищейка повела по следу обратно в Севастополь, на Лабораторную площадь до эвакоприемника для приезжающих курортников и там потеряла след.

Анализируя данные, группа сотрудников уголовного розыска во главе с Резниковым пришла к заключению, что убитая принадлежала к числу курортников, приехавших в Крым на лечение, и что убийца тоже, видимо, принадлежит к отдыхающим.

Стали наводить справки о прибывших, и оказалось, что курортников не регистрируют, просто собирают по группам и отправляют в Ялту.

По-прежнему, единственными уликами остались папироса и спичка.

Резников и его помощники Кирилл Насиленко, Георгий Васильев, Борис Горелков и Семен Алексеенко выехали в Ялту. Там на автостанции им повезло. На посадочной площадке, к всеобщей радости, они нашли цветную спичку. Но куда поехал убийца из Ялты, в Алушту или Алупку, никто не знал.

Пришлось разбиться на две группы. Резников и Насиленко решили ехать в Алушту, а Горелков, Алексеенко и Васильев - в Алупку.

Первая группа проверяла на своем пути каждый санаторий и Дом отдыха. Поиски продлились довольно долго, но все-таки закончились успешно. В парке, возле санатория "Сосняк", в урне была обнаружена цветная спичка и окурок папиросы "Краевые".

На второй день - снова удача: во втором корпусе санатория "Сосняк", в палате №17 найдены такие же спички и окурки. Место пребывания убийцы было разгадано.

Сотрудникам угрозыска передали из Ялты две санаторных путевки в "Сосняк" и поместили их в отдельную палату во втором корпусе рядом с подозреваемым.

Клубок разматывался быстро. Сотрудники угрозыска узнали фамилию, имя и отчество владельца нестандартных спичек, приехавшего из Ленинграда.

Они видели убийцу с утра до ночи - на физзарядке, завтраке, обеде и ужине, встречались с ним в процедурных кабинетах, на море и волейбольной площадке.

От Резникова не укрылась ни одна деталь внешности и поведения Кострюкина, высокого, подтянутого, с красивым холеным лицом и ледяными бесцветными глазами. Он ничуть не был похож на штатского инженера, как свидетельствовала запись. Во всем его облике видна была офицерская выправка.

Резников не сомневался в том, что женщину убил именно Кострюкин, но трогать убийцу категорически запретили.

Пришлось милиционерам пройти полный курс лечения. А когда преступник собрался ехать в Ленинград, они получили приказ следовать за Кострюкиным. Снабженные соответствующими документами, они выехали в Ленинград в том же поезде, что и убийца.

В Ленинграде стали следить за Кострюкиным, установили место работы и домашний адрес.

Дней через пять после приезда, в Ленинградское четвертое отделение милиции поступило заявление от местных жителей Нежминовых с просьбой помочь разыскать их дочь Ларису, которая уехала на курорт в Крым и должна была вернуться дней восемь назад, но до сих пор ее нет, а писем от нее они не получали.

Сделали запрос в санаторий и пришел ответ, что такая не поступала к ним. Срочно был доставлен из Севастополя фотоснимок убитой. Его опознали родители и близкие. Только после этого пришло разрешение на арест Кострюкина. Далеко не просто было справиться с матерым убийцей, в совершенстве владеющим оружием, которое у него имелось. Но, несмотря на это, скрыться ему не удалось. Кроме цветных спичек и папирос "Краевые", в квартире во время обыска были обнаружены два чистых паспорта и членских билета, закодированные цифры и ряд других документов, изобличающих его контрреволюционную деятельность.

Кострюкин был передан ОГПУ как шпион английской разведки и оказался не инженером, а поручиком царской армии.

Он действительно убил Ларису Нежминову. Дело обстояло так. Кострюкин знал Ларису по Ленинграду. Она работала на одном из военных заводов. Преступник неоднократно предлагал ей сотрудничество, вербовал ее, но она не давала согласия.

Поездка на курорт в Крым ускорила развязку. Боясь, что Нежминова Лариса выдаст его, он убил женщину, но нервы не выдержали, и после содеянного убийца закурил, бросив на месте преступления цветную спичку и окурок папиросы. Эти улики и помогли изобличить преступника.

ПОХИТИТЕЛИ ДРАГОЦЕННОСТЕЙ

На проспекте Фрунзе (теперь проспект Нахимова) находился магазин-ломбард, основанный частными лицами, что-то вроде комиссионки. В ломбарде было много вещей из драгоценных металлов: колец, браслетов, кулонов и т.п.

Здание было двухэтажным, находилось примерно там, где сейчас кафетерий "Нептун". На нижнем этаже размещался ломбард, а на втором - жилые квартиры. В одной из них, как раз над помещением ломбарда, проживала некто Лазаренко Анна, она работала в буфете на товарно-пассажирском пароходе "Игнатий Сергеев". Буфет содержал частник армянин.

В то время не было теплоходов. По линии Одесса - Батуми ходили пароходы "Пестель", "Игнатий Сергеев" и "Василий Фомин".

Лазаренко жила одна. С ней познакомился тип из воровской шайки. Вычислив, когда она находилась в поездке, сообщил об этом одесским ворам-кабурчикам (так назывались воры, совершающие кражи с кабуром, путем пролома потолка и крыши). Шайка одесских воров в количестве четырех человек прибыла в Севастополь ночью, пароходом "Пестель". Они открыли квартиру Лазаренко и подготовили кабур, а на следующую ночь прорезали потолок ломбарда и, похитив ценности на сумму две тысячи восемьсот рублей, скрылись.

Начальник милиции Романченко Иван Васильевич и инспектор угрозыска Резников Митрофан Васильевич прибыли на место преступления утром после ограбления.

Воры, уходя, закрыли квартиру Лазаренко. Работники милиции открыли ее и обнаружили дыру, дающую возможность проникнуть в ломбард. Начались поиски похищенного.

Через пароходство торгового флота установили, что пароход "Игнатий Сергеев" в два часа дня будет в Севастополе. Сняли с парохода Лазаренко, пышную кареглазую блондинку. Через нее узнали, что к ней часто заходил ее знакомый по имени Витя, что он работает в парикмахерской Деткомиссии на улице К.Маркса, где живет - не знает. Она же сообщила приметы Виктора: высокий, худой, с орлиным носом и круглыми серыми глазами, одет в длинный макинтош, который висит на нем, как на вешалке.

По наведенным справкам было установлено, что Виктор-парикмахер (его фамилия Лещенко) проживает на окраине города, теперь это Красная горка, но дома его не оказалось.

Ранее он работал парикмахером на вокзале. Посетили вокзальную парикмахерскую и у его знакомых узнали, что Лещенко уехал в Симферополь.

Работники милиция установили слежку за его квартирой. На второй день он приехал утренним поездом и был задержан.

При обыске у него обнаружили в кармане три золотых кольца, браслет и нитку жемчуга. Изъятые вещи были опознаны владельцами ломбарда.

На допросе Лещенко сознался в содеянном и указал, где спрятаны драгоценности, которые получил как долю за участие в краже. Он сказал, что действовали воры из Одессы. Двоих он знает только по кличкам Меченый и Рыжий.

Резников с группой сотрудников из угрозыска выехали в Одессу. Там вместе с сотрудниками одесской милиции начали поиск похищенного. Где только ни были, обыскали Одессу вдоль и поперек, и все бесполезно.

Наконец, получили сообщение из железнодорожной станции Одесса, что два подозрительных пассажира сдали в камеру хранения четыре чемодана. Одного из пассажиров опознали как вора-гастролера из Киева по кличке Рыжий.

За камерой хранения установили наблюдение. Поезд Одесса - Киев отходил в двенадцать часов. За полчаса до отправления явились два пассажира в камеру хранения за вещами. Один выше среднего роста, со шрамом на левой щеке. Другой коренастый, рыжеволосый.

Решено было не брать их, а допустить в поезд и там задержать.

Шестеро сотрудников милиции в штатском не спускали глаз с воров. Работникам одесской милиций предложено было не появляться на вокзале, чтобы не спугнуть грабителей.

Когда поезд тронулся и прошел перегона три, к двум севшим пассажирам пришло еще двое. Один пожилой, матерый, видимо, главарь банды, другой - лопоухий мальчишка лет шестнадцати.

Милиционеры точно установили, куда воры поставили чемоданы, и стали следить за пришедшими, у которых вещей не было.

Проехали еще три перегона. Осушив на радостях бутылку самогона, гости удалились.

Резников установил, что они расположились через два вагона, в самом хвосте состава.

На следующей узловой станции решено было брать всех четверых. Сначала старого и молодого. Бывалый проводник вызвался помочь.

Он разжег печку и оставил открытой дверцу. Сотрудников угрозыска предупредил, чтобы смотрели за огнем, а сам пошел в конец вагона к преступникам. Вошел в купе к ним, стал спиной к столику, так, чтобы была видна входная дверь, и вдруг, ударив себя по лбу ладонью, воскликнул, обращаясь к молодому парню: "Поди, сбегай, дверцу, кажись, забыл закрыть у печки, а я пока билеты проверю, будь другом!"

Когда лопоухий ушел, проводник попросил у старшего билеты для проверки. Матерый вор, ничего не подозревая, встал, подошел к двери, где висел его пиджак, достал из внутреннего кармана билеты и, повернувшись спиной к двери, протянул их проводнику.

Одного мгновения было достаточно, чтобы двое из милиции схватили его за руки и вывернули за спину, а третий защелкнул наручники.

С молодым проделала то же самое другая тройка милиционеров, когда он подбирал с пола выпавшие из печки горящие поленья.

С арестованными осталось двое сотрудников, а четверо пошло к кабурчикам, ехавшим с чемоданами.

Когда Резников подходил к их купе, оттуда появился проводник с Рыжим. Проводник раскрывал двери купе и приглашал пассажиров идти за постельными принадлежностями. Рыжий послушно брел за ним следом. Когда он вернулся с одеялами, простынями и наволочками, Меченый уже сидел в наручниках и с тряпкой во рту.

Лицо подвыпившего Рыжего стало малиновым, вор разразился нецензурной бранью, которую прервал приказ: "Руки вверх!" Бросив постельные принадлежности, он резко повернулся и увидел четырех сотрудников угрозыска.

Операция по захвату кабурчиков прошла быстро. Всех четверых ссадили с поезда.

Когда открыли чемоданы, там оказались ценности, похищенные из ломбарда города Севастополя. На вещи, изъятые из четырех чемоданов, были составлены протокол и опись.

По приезде в Севастополь найденные ценности сдали в ломбард, а воров, доставленных спецконвоем, поместили в тюрьму.

Севастопольского наводчика Виктора Лещенко Резников Митрофан Васильевич как-то в 1938 году встретил после того, как тот отбыл срок наказания.

Лещенко узнал Резникова, поздоровался тепло, назвал крестным отцом и благодарил за то, что тот наставил его, непутевого, на путь истинный.